 | |
НИСС-ГОЛЬДМАН Н. И. ________ NISS-GOLDMAN NinaНисс-Гольдман Нина Ильинична
1892-1990
|
Нина Ильинична Нисс-Гольдман родилась 19 сентября 1892 г. в Ростове-на-Дону в семье врача.
С 14 лет начала обучение в Киевской скульптурной школе.
В 1909 году, в возрасте 16 лет уехала в Париж и поступила в знаменитую "Академи Рюсс", где учились Мещанинов, Ханна Орлова, Сутин, Цадкин, Модильяни, Архипенко, Чайков и другие.
В Париже Нисс-Гольдман нередко посещала мастерские, в которых работали Ван Гог, Модильяни, Цадкин. С Модильяни она, по ее словам, частенько ходила в соседнее кафе есть луковый суп.
В 1920 г. получает звание Профессора ВХУТЕМАСа.
С 1925 г. Нисс-Гольдман преподавала во Вхутеине.
В 1926 г. Нина Ильинична уезжает в 2-х летнюю командировку в Италию.
На протяжении всей своей жизни Нисс-Гольдман участвовала в Московских, Всесоюзных и зарубежных выставках. Ее работы находятся во многочисленных музеях страны, в том числе в собрании русского авангарда 1920-х годов в Государственном Русском музее в Санкт-Петербурге, в Третьяковской галерее в Москве и др. Бюст поэта Валерия Брюсова (1924), который ей позировал незадолго до своей смерти, до сих пор экспонируется на выставках, посвященных русскому исскуству ХХ века.
Н. И. Нисс-Гольдман создала множество портретов своих современников, в Москве установлено около десятка ее памятных скульптур и мемориальных досок: Льву Толстому, Рахманинову, Боткину, Остужеву, Телешову.
Умерла Нина Ильинична Нисс-Гольдман 30 января 1990 г. в Москве.
|
|
Краткая биография из каталога худ. выставки «15 лет РККА». Москва 1933 г.
Нисс-Гольдман Нина Ильинична (19.09.1892, Ростов-на-Дону - 30.01.1990, Москва), по окончании среднего образования начала заниматься скульптурой в Киеве.
В 1911 г. уехала в Париж, где училась скульптуре в течение трех лет.
С 1915 г. начала участвовать на московских выставках.
С 1925 г. по 1930 г. преподавала во Вхутеине.
(Работы: «Посадка», «Вираж». Гипс)
|
Я.М. Свердлов в виде каменной бабы. 1918. |
Зам. наркома НКВД Белобородов (Вайсбарт). 1921. |
Портрет Н. И. Нисс-Гольдман работы худ. Бориса Карафелова. Италия, частное собрание. |
Портрет писателя А.И. Солженицына. 1970. |
С внуком Дениской. |
Портрет В.Я. Брюсова. 1924. |
Фотографии:
Слушатели "Академи Рюсс", Париж, 1909 г. Нисс-Гольдман в центре, справа в белой рубашке - скульптор Булаковский. (Из архива Т. Хвостенко). |
Нина в Париже. 1909. |
Одна из первых членов МОССХа.
| 
В мастерской Нисс-Гольдман на Масловке. 1989. Слева направо: А. Шмидт, Н.И. Нисс-Гольдман, Е. Одинцов. |
Н.И. Нисс-Гольдман на итальянской визе. (Из архива Т. Хвостенко). |
Н.И. Нисс-Гольдман с мужем Александром и дочкой Ниссик. 1917. |
Профессор ВХУТЕМАСа Н.И. Нисс-Гольдман. 1920. |
Копии двух сторон удостоверения скульптора 1920 г. Всероссийский Союз Работников Искусства. Донской областной отдел. |
Оригинал хранится в Историческом архиве Исследовательского института Восточной Европы при Бременском Университете. (Forschungsstelle Osteuropa an der Universität Bremen). |
Н.И. Нисс-Гольдман с внуком Дениской. 1939. |
Джованни Джерманетто и Н.И. Нисс-Гольдман на выставке в МОСХе (Из архива Т. Хвостенко). |
Н.И. Нисс-Гольдман на открытии выставки Льва Бруни. Слева направо: Алексей Киселев, Ольга Киселева, Нина Львовна Бруни-Киселева, Н.И. Нисс-Гольдман, Василий Бруни. (Из архива Т. Хвостенко). |
Н.И. Нисс-Гольдман. Снегири. 1960. |
Пропуск во ВХУТЕМАС. |
Выставки:
Газета «Московский Художник»
1 января 1988 г.
Наедине с Платоновым
Все мы давно усвоили, что чудес на свете не бывает. О чудесах можно читать только в книжках. Но если вы знакомы с Ниной Ильиничной Нисс-Гольдман, то ваши представления о реальности нарушаются. Такое не придумаешь. Ей 95 лет. У нее ясный живой ум. Ее мастерская полна прекрасных настоящих работ. Вокруг нее всегда много людей, а сама она преполнена проблемами, которые бывают только в годы нашей юности.
Но главное даже не в этом. К ней притягивает то, что она, наверное, единственный живой мост между нами и великими художниками прошлого. Когда вы наклоняетесь, чтобы поздороваться с Ниной Ильиничной, то чуть не сталкиваетесь лбом с великим Модильяни, который тоже именно в этот момент нагнулся, чтобы поцеловать свою подружку. Трудно поверить, что Модильяни, Бурдель, Майоль, Блок, Брюсов были живыми людьми. Для всех нас это картины, скульптуры, книги.
Нина Ильинична просто и естественно передает нам теплоту рукопожатия своих великих современников в наш сегодняшний день. Это прикосновение есть чудо. Оно дает нам живое ощущение истории. Мы начинаем верить в самих себя.
А теперь посмотрите на прекрасный портрет, который Нина Ильинична вылепила с Андрея Платонова. Когда она показывает этот портрет, она удивляет тем, что ее как будто не интересует искусство скульптуры. Она рассказывает о нашем великом писателе, о силе его таланта, о значимости его для нашей литературы, приглашает прочесть его рассказы. А то, что сам портрет, который она создала так просто и непринужденно, является настоящим большим призведением скульптуры, она как будто бы не замечает. Для нее важен живой Андрей Платонов. В любом другом случае такое отношение к скульптуре для меня было бы оскорбительным. Так обыкновенно рассуждают дилетанты и неискушенные зрители, для которых любой портрет есть разновидность фотографии. Но у Нины Ильиничны, замечательного мастера станкового портрета, такое восприятие собственной работы говорит о ее великой скромности и о том, что она знает нечто более важное, чем проблема художественной формы. Это важное есть для нее человеческое общение. Равенство всех нас перед великим даром жизни. Простота и наивность как главное достоинство, которым может обладать человек в этом сложном, бурлящем, полном противоречий мире.
Поэтому, когда жизнь ежедневно напоминает нам, что чудес на свете не бывает, мы знаем, что это не так. Чудо есть. – Оно называется Нина Ильинична Нисс-Гольдман.
А. Бурганов
Отрывок из Интервью с Диной Рубиной о фильме "На Верхней Масловке".
Одна из самых ожидаемых кинопремьер сезона - фильм Константина Худякова "На Верхней Масловке" по одноименной книге Дины Рубиной. Главные роли в этой картине исполнили Алиса Фрейндлих и Евгений Миронов. В преддверии премьеры корреспондент Газеты Мария Терещенко задала несколько вопросов автору повести и киносценария писательнице Дине Рубинной.
— На своем сайте вы пишете: "Играть меня в театре и кино так же невозможно, как играть Искандера или Довлатова". Тем не менее скоро выходит фильм по Вашей повести "На Верхней Масловке". Как вы относитесь к этому факту, видели ли вы сценарий, и есть ли у Вас надежда, что фильм получится хороший?
— Сценарий я не только видела, но и писала. Доконал меня Константин Худяков, сломил непреклонную авторскую волю: никогда близко не подпускать к себе киношников. И вот, не убереглась девушка: подпустила, и фильм снят. Сама-то я, правда, его еще не видела, но уверена, что такие мастера своего дела, как Константин Худяков, Алиса Фрейндлих, Евгений Миронов каши не испортили, а наоборот.
— Повесть "На Верхней Масловке", имеет ли она какой-то реальный бэкграунд, а персонажи — прототипов? И связано ли в Вашей жизни что-то конкретно с Верхней Масловкой и с домом художников? Ведь именно там происходит действие?
— Где же еще, — именно там, в замечательном этом старом доме на Верхней Масловке, которому давно пора бы присвоить значение памятника национальной истории искусства, так как в нем жили и работали столько выдающихся художников и скульпторов, что рука устанет список писать! Жила там и потрясающая Нина Ильинична Нисс-Гольдман, прототип моей Старухи, личность выдающаяся…Конечно, в повести не буквально она и история вокруг нее, но навеяно все ее личностью, юмором, мощью ее характера, силой таланта к жизни…
Беседовала Мария Терещенко,
"Газета", 23 февраля 2005 г.
Полный текст интервью на сайте Дины Рубинной
www.dinarubina.com/interview/gazeta2005.html
Эльвира Менжерицкая. Из воспоминаний
Я работала в библиотеке МОСХа (Московской Организации Союза Художников). И как в любом подобном заведении, промеж ее членов ходило множество разных слухов обо всех, причастных к этому виду творчества. Естественно, говорили и о Нине Ильиничне Нисс-Гольдман. Говорили как о легенде, как о настоящем динозавре, потому что родившись неизвестно в каком году 19-го века, она много лет прожила в Париже и в дореволюционные времена была знакома со многими знаменитыми художниками, в том числе и с Модильяни, об особых отношениях ее с которым прозрачно намекали. И эти намеки придавали этой непростой личности особый шарм.
Для меня в ту пору Нина Ильинична была истинным "раритетом". О личном знакомстве не было даже мысли. Но однажды в библиотеке раздался звонок. Глубокий бас произнес: "С кем это говорю?" После того, как я представилась, услышала в ответ: "Душа моя, выручите старуху. Привезите книжек. Хочу читать."-"Хорошо, - сказала я. - А с кем имею честь говорить?" - "Это Нисс-Гольдман."
У меня аж перехватило дыхание:
- Да, да, конечно. А сколько Вам книг привезти, Нина Ильинична?
- Ну, штук 9 или 12. Потому что, когда я попросила об этой услуге в районной библиотеке, то мне принесли лишь одну. Это было "Счастье" Павленко. Ой, это было такое несчастье!
Одним словом я, заведующая отделом, переквалифицировалась в книгоноши и отправилась на московский Монмартр - Верхнюю Масловку, место где обитали московские художники. Там жили и знаменитые люди, такие как Лемкуль, Кокорин, Коношевич, Каневский, и неизвестные широкой публике, но довольно интересные, Тутуновы, Ткачевы, Рублев. В одном из больших домов была мастерская и Нисс-Гольдман.
Переступив порог, я оказалась в большой-пребольшой комнате, где кусками лежала глина, стояли какие-то непонятные сооружения, оставшиеся от прежней деятельности. Будучи весьма преклонного возраста (где-то под 90), она уже не работала.
Нина Ильинична, обложенная подушками, располагалась на кушетке, где проводила основное время, практически не вставая, так как была очень грузна и двигалась с трудом. Естественно, она уже не могла в полной мере ухаживать за собой, а потому все вокруг имело весьма несвежий вид: и халат, в который она была упакована, и плед, и наволочки на подушках, и, покрытый сальными пятнами, стоящий неподалеку большой стол.
Но вот что интересно. Несмотря на всю неряшливость, эта женщина с элегантной прической, собранной неизвестно каким образом из жиденьких прядей, имела необыкновенно породистый вид. Настоящая гранд дама. Парадокс, которому я не могла найти объяснения. И, несмотря на раскардаш, царивший вокруг, чувствовала себя едва ли не на светском рауте.
Вот так и завязалось наше знакомство, доставлявшее мне много приятных минут, потому что Нисс-Гольдман была необыкновенным, неординарным человеком. В ней сочеталась аристократичность с нарочитым хулиганством, высокомерность с доброжелательностью. А еще она умела удивительным образом подчинять людей. В частности меня, закабалив своеобразным образом, сделала личной книгоношей. При этом повелевала и заставляла приносить не менее 12 или, по крайней мере, 9 книг. На выбор.
Она говорила: "Дорогая, я не доверяю Вашему вкусу. Вы мне можете принести невесть что. Помню, я читала какую-то странную книгу про директора МТС и еще какую-то межеумочную личность. Я, конечно, прочитала три страницы, не более. Но все же..."
Мне становилось неудобно и я произносила: "Ну, что Вы хотите Нина Ильинична? Я принесу все". - "А у вас есть все?" - "Конечно. Все-все". - "Ну, хорошо, принесите мне Кнута Гамсуна, принесите мне Майеринга, принесите мне Зиночку Гиппиус ..." Я оправдывалась: "У нас нет этого..."
На самом деле в нашей библиотеке можно было найти считанные книги, соответствовавшие вкусу Нины Ильиничны. Она читала раннего Бунина (очень любила "Темные аллеи"), Куприна, и других авторов того же плана. Когда же я хотела познакомить ее с кем-то из современных писателей, попытка кончалось неизменным провалом.
Как все интересные люди, это очень старая женщина притягивала к себе других, тоже чем-то интересных. И если я заскакивала к ней неожиданно, экспромтом, то порой встречала кого-то из тех, кого мы называем знаменитостями.
После прелюдии начинался разговор. Обо всем. О делах насущных, обо мне, моей семье, о знакомых художниках, где особенно ее занимали амурные дела, о которых перешептывались в кулуарах. О себе же она распространяться не любила. Но однажды, расхрабрившись, я рискнула намекнуть на то, что хотела бы из ее уст услышать историю, связанную с Модильяни. Вероятно, я была отнюдь не первой, обратившейся с подобным предложением, потому что Нина Ильинична, не задумываясь, произнесла: "А, хотите рассказ о Модильяни? Пожалуйста. Мы жили в одном дворе. Ходили в одну столовую. Может быть, пользовались даже одним туалетом. Вот и все, что я могу рассказать о Модильяни." Как отрезала. Естественно, что больше ни этой темы, ни к других подобных я не затрагивала.
Несмотря на возраст, Нисс-Гольдман живо интересовалась событиями, имевшими место в мире искусства и все, что видела, непременно комментировала. Причем, делала это исключительно искренне, не стесняясь высказывать вслух то, что думала: "Мол, что с меня, старухи, возьмешь?" (А вкус у нее, надо отметить, был отменный). Так однажды при мне она словно пригвоздила своим басом весьма раскрученного в ту пору художника (фамилии называть не буду), сказав: "Шел бы ты, дружок, в официанты!"
Наше общение продолжалось довольно долго. Все то время, что я работала в библиотеке. Потом, когда, став чиновницей средней руки, перешла в самое управление МОСХа, наши встречи оборвались. Почему? На этот вопрос мне ответить трудно. Может потому, что не было предлога к ней ходить? Может, потому что меньше стало свободного времени из-за того, что у меня началась другая жизнь, а у нее, по рассказам Бори Карафелова, постоянно опекавшего Нину Ильиничну, все было по-прежнему? Не знаю.
Убийца царя позирует скульптору.
Сейчас много пишут об убийстве царской семьи. Может быть, и мое письмо
не будет лишним. Дело в том, что я продолжительное время общалась с
известной скульпторшей Нисс-Гольдман, и та рассказывала кое-что об одном из
главных действующих лиц этой трагической истории - председателе Уральского
областного Совета Александре Белобородове.
Скончавшаяся в 1990 г. в возрасте 98 лет Нина Ильинична Нисс-Гольдман
поражала воображение постоянно окружавшей ее молодежи рассказами о
необычайных подробностях своей скульптурной карьеры. Она училась в 1908 г.
в Париже в знаменитой академии РЮСС среди богемной русской интеллигенции,
лично знала Бурделя и Боннара, была приятельницей Модильяни, а также
прославленных позднее Садкина, Архипенко и других. Обожала русскую поэзию и
была собеседницей Клюева, Хлебникова, Бальмонта, Есенина, Цветаевой,
разумеется, Ахматовой, а также и подруги Блока - Надежды Павлович, и успела
лично слышать Блока, Вячеслава Иванова, Маяковского, Мандельштама. Создала
бесчисленное количество портретов различных своих современников и
гордилась, что Москву украшает около десятка ее памятных скульптур и
мемориальных досок: Льву Толстому, Рахманинову, Боткину, Остужеву, Телешову
и другим.
Она несколько раз со смехом вспоминала, что в 1923 г. ей позировал не
кто иной, как тот самый Белобородов, который пятью годами раньше
организовал в Екатеринбурге расстрел последнего русского царя и всей его
семьи. Нина Ильинична говорила, что этот Белобородов был в то время весьма
процветающим типом. Он по-прежнему заправлял делами во всем Уральском ОГПУ
и был весьма доволен своим настоящим положением. О нем впервые Нина
Ильинична услыхала еще в 1918 г. от его ближайшего друга Якова Михайловича
Свердлова, который также лично ей позировал для портрета, и которого она,
работая в это время в своей манере примитива, изобразила в виде каменной
бабы. (Портрет долго стоял перед зданием Ростовского музея этнографии, пока
его в 1930 г. не убрали в запасник).
Свердлов был, что называется, патроном Белобородова. Кстати, Нина
Ильинична пояснила, что Белобородов был вовсе не Белобородовым, а евреем из
Одессы по фамилии Вайнсбарт. Позировал он ей, будучи главой уральской
инквизиции, все-таки не на Урале, а в Ростове, где он некоторое время
председательствовал. "Я была в это время у своих родителей, и он, зная меня
от Свердлова, попросил сделать свой портрет". Нина Ильинична также
говорила, что лицо Белобородова было довольно добродушное курносое и
легкомысленное. Вспоминала со смехом, как он во время пауз выскакивал из
кабинета в коридор и картинно кричал своим секретаршам: "Чаю и чего-нибудь
к чаю". "Никто бы не подумал, - добавляла Нина Ильинична, - что этот
белобрысый курносый мальчишка и есть тот, кто убил царя великой страны".
Белобородов закончил свою карьеру, говорила Нина Ильинична,
соответственно. Уже в 1927 г., после смерти Дзержинского, у которого он
проработал замом вместе с Ягодой, его как ярого троцкиста выперли из
партии. Какое-то время помыкался, а в 19З7-1938 годах его быстренько
прикончили. Лет ему было около 40.
А портрет этот был всего в двух экземплярах. Один остался у самого
Белобородова, а другой купила у него госзакупка.
Т. Хвостенко. Москва.
|
Copyright © МАСЛОВКА - художники, картины, биографии, фотографии. Живопись, рисунок, скульптура. 20-й век Все права защищены. Опубликовано: 2007-06-24 (31300 Прочтено) [ Назад ] |
|
|
