26.11.11. Александр Ильин
Художник Виктор Садков. Возвращенные имена.
  Я смотрю на портрет четырехлетней Вероники и в глазах девочки читаю отражение той жертвенной, во истину христианской любви, которая жила в душе ее отца - Виктора Николаевича Садкова, русского живописца недавнего, 20-го века. Художник трагической судьбы, В.Н. Садков, сумел, невзирая на испытания, донести людям то главное откровение, которым наградило его небо - истину красоты, любовь и милосердие к ближнему.
Именно эта любовь, на протяжении всей жизни согревавшая сердце его дочери, в конечном счете возродила из пепла и само его творчество. Вероника Викторовна Садкова отдала часть своей души чтобы воскресить память об отце, передать и его наследие, и его любовь, как эстафету, другим поколениям, еще раз подтверждая упрямую истину - круговорот добра вечен.
Виктор Николаевич Садков - родился в 1903 г. в Москве в семье литографа.
Биографические данные о его жизни и творчестве весьма скупы. До 1918 г. учился на общеобразовательном отделении московского Училища живописи, ваяния и зодчества у художников Милорадовича, Клодта, Алексея Корина, Бакшеева; с 1918 г. по 1920 г. - в Государственных художественных мастерских у Константина. Коровина и Михаила Шемякина; 1922 - 1927 гг. - Вхутемас-Вхутеин в мастерской И.И. Машкова, одного из наиболее значительных живописцев круга «Бубнового валета».
Свой творческий путь В.Н. Садков начал с 1926 г. , будучи членом сначала общества «Бытие», затем «Крыло», «ОМХ» - организаций, имевших в своем руководстве таких замечательных живописцев, как П.П. Кончаловский, И.Э. Грабарь, С.В. Герасимов, А.В. Куприн, А.В. Лентулов, И.И. Машков, А.А. Осмеркин.
 А дальше были выставки:
1928 - 1929 гг. - «К 10-летнему юбилею Великой Октябрьской революцни»; «Художники РСФСР эа 15 лет»; Юбилейная выставка в Москве и Ленинграде.
1929 г. - выставка «Дети в искусстве».
1930 г. - 2-я передвижная выставка.
1931 г. - передвижная выставка.
1935 г. - выставки: "Весенняя Московских живописцев"; "Урало-Кузбасс".
1937 г. - персональная выставка.
1938 г. - выставки: «Индустрия социализма»; Художников-контрактантов Московского Товарищества художников; шестая Союза московских художников.
1939 г. - выставки: Советских художников (Кисловодск); Московских и ленинградских художников (Дальний Восток); «Пищевая индустрия».
1940 г. - 7-я выставка Московского Союза художников.
Личная жизнь тоже складывалась удачно.
Как рассказывает Татьяна Васильевна Хвостенко, художник и реставратор - очевидец событий тех лет - "... Садков Виктор жил на Масловке в доме №8 на первом этаже, в коммунальной квартире. Соседями были М.А. Кузнецов-Волжский, Толкач, А.И. Морозов.
Садков занимал просторную комнату вместе со своей красавицей-женой Галей, лицо которой напоминало типаж Греза, и дочкой Верокой, похожей на мать. Семья дружила с А.Морозовым, Давидом Нюренбергом, Татлиным и Толкачем..."
 Все эти годы Садков активно работает, участвует в многочисленных выставках, ездит в творческие командировки в составе популярных тогда творческих бригад; назначается при этом бригадиром - то есть признается авторитетом среди равных.
Наступает военное время. В 1941-ом Садкова назначают ответственным за эвакуацию семей художников Масловки.
Вот любопытное свидетельство об этом периоде - почтовая карточка, присланная Садкову из зоны эвакуации известным художником и функционером МОСХа, Федором Богородским:
"27/Х 41. Дорогой Виктор Николаевич.
Мы в полном благополучии, здоровы и готовимся к зимовке. Скучаем о Москве и беспокоимся за Вас. Я собираюсь в Москву - вероятно увидимся! Багаж наш прибыл в сохранности и мы этому очень рады.
Что нового в Москве? Кто из художников уехал и кто по-прежнему на Масловке? Вероятно обстановка изменилась основательно и не напоминает нашу деревенскую тишину!.."
 Все первые годы войны вплоть до 1943 г. Садков работает и живет в Москве. Последние выставки 1942 г. - "Пейзаж нашей Родины"; Всесоюзная выставка "Великая Отечественная война"; весенняя МОСХ.
И вдруг, осенью 43-го, неожиданный арест... 2-го ноября 1944 г. решением Особого Совещания Садков Виктор Николаевич осужден по ст. 58 пункт 10 часть 2-я УК РСФСР... Этапом направлен в исправительно-трудовую колонию города Вологды.
Вот она 58-я, пункт 10: «Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений (ст. ст. 58-2 -- 58-9 настоящего Кодекса), а равно распространение или изготовление или хранение литературы того же содержания при массовых волнениях или с использованием религиозных или национальных предрассудков масс, или в военной обстановке, или в местностях, объявленных на военном положении…»
 Как же так случилось-получилось, что известный, уважаемый коллегами и руководством МОСХ художник Садков, которому еще совсем недавно Партия доверила эвакуацию из Москвы семей художников Масловки, который накануне, в 1942-ом, участвовал во Всесоюзной выставке «Великая Отечественная война», работы которого экспонировали музеи Москвы, Ленинграда, Свердловска, Ашхабада, Куйбышева и других городов Советского Союза, стал вдруг, в одночасье, призывать к «свержению, подрыву или ослаблению»…, к «совершению отдельных контрреволюционных преступлений»?..
Исчерпывающий ответ на этот вопрос был дан только 10 лет спустя: В.Н. Садков полностью реабилитирован, возвращен в Москву, восстановлен во всех правах (в том числе в МОСХе)... 10 лет жизни!.. Или - ИЗ жизни? И только ли десять?..
Вот как описывал атмосферу тех беспощадных лет очевидец, работник лазарета И.Т.Л.:
«В 1946 году стали прибывать партиями бывшие воины Советской Армии, побывавшие в окружениях или по разным мотивам признанных органами НКВД вредными элементами. Были среди них рядовые, младший, средний комсостав и даже два полковника - командиры дивизий. У большинства имелись медали, ордена за боевые действия.
С этапами прибывали также врачи и фельдшера. Среди них были хирурги Власов, Сендецкий, терапевты Сухоруков, Иноятов, фельдшера Миков, Румянцев. Судьба каждого из них целая история, эпопея жизни.
В одном из бараков оборудовали следственный кабинет. По мере следствия некоторых увозили, но большинство оставалось на месте. Им объявлялась статья Уголовного кодекса, как правило, 58 пункт 10 и срок от 5 до 10 лет»…
В письме супруге Садков пишет:  "Ты писала, что приедешь, когда я устроюсь основательно... Ну так вот я теперь жду тебя по адресу г. Вологда, Советский проспект 55 ИТК-1 (Исправительно-трудовая колония №1).
Почтовый адрес тот же "Вологда, п/я 256/2". В этой колонии я оставлен на работу художником, отношение ко мне очень хорошее и я полон желания его оправдать и укрепить".
Наверное не случайно, когда говорят о профессии «художник», часто добавляют – свободный. Можно ли в полной мере называть творчеством десятилетнюю «службу» лагерным живописцем? Не будем категоричны. Для художника творчество это единственный способ "естественного" существования, это главный смысл его жизни, а порой это способ выжить в трудной, гибельной среде. Садкову, как ни цинично это звучит, в сравнении с другими, повезло. Он мог работать, мог творить, мог передавать свои ощущения, свои переживания другим людям. Это спасало личность.
"Очень прошу выслать: пальто, кепку, носки, брюки погрубее, и, главное, - краски масляные: белила, красные краплак и киноварь или что-нибудь подобное. Кисти беличьи ученические, самые дешевые несколько штук, кисти щетинные от 6 до 12 номеров, лаку 2 флакона, бумаги п/ватман. Бронзу золотую - 1 кг.".
И так, в конце каждого письма на "большую землю" - просьба прислать краски, кисти, холст, бумагу...
 "Дорогая моя, ты права относительно последней передачи, в руках у меня оказался жалкий набор акварельных красок, штук семь засохших кистей и несколько карандашей, и с этим немудрящим инвентарем я здесь в колонии делаю портрет, своей композиции, маршала Сов. Союза Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина."
Да, видимо это была целая наука - правильно писать личные письма, вовремя посылая деликатные сигналы лагерному начальству не разорять, так нужный для создания портрета Главнокомандующего, инвентарь. Переборщишь - "волчий билет" и двуручная пила на лесоповале.
Но были и срывы:
"Я взвесил свое положение, оно неважное, а материально просто отчаянное; я тебе уже писал, что у меня - ни постели, ни белья, ни денег, и что когда есть хлеб, я себя считаю счастливым."
"Видимо эти 2 года достанутся очень тяжело, тем более, что никогда за все последнее время я не чувствовал такой потребности творческой работы и такого острого ощущения разлуки. Досадно и тяжело чувствовать какое огромное количество энергии и здоровья тратится безо всякой пользы для семьи и искусства."
 Тоска по свободе, по дому десятикратно усиливалась разлукой с дочерью, которую он вынужден был покинуть в таком юном возрасте. Эта неуходящая тоска и безысходность ломали волю, и уже какое-то философское смирение поселялось в его сердце, помогало спасти рассудок.
"Верокочка, родная моя! - пишет Садков как бы уже из другого невозвратного мира.- Я очень скучаю по тебе и беспокоюсь, зная, что ты больна. Хочу видеть тебя здоровой и сильной, поэтому все, что говорят тебе мама и бабушка - выполняй и будь послушной. Целую тебя, моя любимая девочка...".
Освобождение пришло так же неожиданно, как и начиналась неволя. Умер "отец народов", пришел другой, но уже со своими причудами. Стране надо было приноравливаться...
Но многое в судьбах людей, в самой духовной общественной среде начиная с 37-го сместилось необратимо. Беспощадная селекция душ вырастила "генофонд" осторожности, животного страха и паралича воли. Формальная реабилитация Садкова в реальной жизни оказывалась действительно "формальной". Чиновники от искусства, совсем недавно пережившие сороковые, стали чутки и разборчивы в контактах.
Для Садкова все оказывалось не так знакомо и по-старому привычно, как вспоминалось ночами в колонии. Он был уже не молод, он повидал в колонии, может быть, слишком много для чувствительного художника. Он стал другим.
К тому времени семья была разрушена долгой разлукой. Он уже никогда больше не появится на Верхней Масловке…
С новой женой Надеждой (тоже побывавшей в ссылке) он поселяется в комнате на Фрунзенской набережной, здесь же рождается его вторая дочь Ольга.
Запуганные прошлым и сломленные страхом, они вели тихий, осторожный образ жизни. И хотя ситуация постепенно менялась, они навсегда остались такими. (Дочь Ольга рассказывала, что играя ребенком, она случайно порезала ножницами портрет вождя в какой-то книжке. Родители тут же строго-настрого запретили ей рассказывать об этом кому бы то ни было).
Садков работает теперь в мастерской на Тверской улице, особо не замечаемый шумной искусствоведческой братией. Только через десять лет (в 1963 г.) он вновь принял участие в крупной выставке - "ХХХ лет МОСХ".
Поражаешься удивительной настойчивости Садкова в следовании выбранной профессиональной стезе. В 1967 г. в Москве, в Центральном Доме работников искусств СССР (ЦДРИ), все-таки состоялась его персональная выставка. Последняя.
На выставке были представлены 70 живописных работ 1960-1966 г.г. и 25 графических работ того же периода. Выставка посвящалась сорокалетию творческой деятельности Виктора Николаевича: скромный каталог, осторожная вступительная статья В. Лобанова...
Выставкой этой, к организации которой Садков приложил так много собственных сил, он делает последнюю попытку пробить брешь в глухой стене отчуждения, отречения от одного из "сидевших". Но маховик официального забвения неумолимо делает свое дело. Альбомы его не переиздаются, исчезают из библиотек; работы прячутся подальше в запасники музеев.
Остаток жизни Садков прожил в Доме художников на улице Жолтовского. Работал мало, практически все время посвящая уходу за больной женой и маленькой дочерью .
Умер В.Н. Садков 2 апреля 1976 г. после тяжелой, быстротекущей болезни, но успел сделать для семьи все, что только мог сделать.
Что же сейчас, по прошествии более полувека от апогея его творческой миссии и начала мытарств, сохранилось на его родине, в кладовой национального художественного наследия России? Увы, ни-че-го. Буквально - один архивный каталог с перечнем работ персональной выставки 1967 г.. Ни одного альбома в библиотеках, ни одной картины в музеях. Все то малое, что осталось сохраняется исключительно его потомками, и, к сожалению, уже не в России.
Да, во истину неисчерпаемы богатства твои, и неистребимы таланты твои, Родина! На весь мир хватит и для себя чуть останется... А если в угаре какие таланты и помнём, так, как говорится, "бабы новых народят".
Что-то уже не верится, кого в России народят, и, главное, чьи бабы...
На фотографии внизу однокурсники Вхутемаса (примерно 1925 г.). В среднем ряду третий справа Витя Садков, рядом (с галстуком) неразлучный товарищ, Костя Вялов.
Вглядитесь в лица этих юношей начала 20-ых - голодных и холодных годов. Жесткие скулы, уставшие плечи... и, в то же время, глаза - задумчивые и мечтательные, полные надежды и предвкушения общественного признания, славы, яркой, замечательной жизни. Каждого поведет его судьба. Что же им удалось, и чему уже не сбыться?.. Про каждого из них мы что-то знаем и не знаем... и уже не узнаем никогда.
Александр Ильин
Вернуться в раздел "Публикации" |
